© П.Н. Мартин (Германия)

В истории человечества иногда наступали периоды, когда отдельные регионы и даже целые страны вовлекались в сумасшедший круговорот спекуляций, не менее заразных, чем крупные эпидемии. «Спекулянт - это человек, который, приблизительно вычислив вероятность успеха, рискует пуститься в предприятие, исход которого еще скрывает дымка будущего и успех которого еще зависит от будущего» - такое определение принадлежит некоему господину Майснеру, высказанное им в книге «Наука спекуляции для мыслящих деловых людей», которую издали в 1811 году. Именно «дымка будущего» способствует спекуляции стать столь заманчивой. Кто-то в надежде на сказочные выигрыши строит свой собственный воздушный замок. Если эта вера в чудо подкрепляется со всех сторон, если и сосед, и начальник, и подчиненный предаются той же самой иллюзии, то оптимизм охватывает все население. На чем зиждутся эти надежды, в конце концов не имеет значения.

В данном случае речь пойдет о безобидном цветке - тюльпане, который свел с ума голландцев. В 1554 году естествоиспытатель Бусбек обнаружил в турецком городе Андрианополе (греческое название, в настоящее время - Эдирне) неизвестный цветок. Когда Бусбек заинтересовался наименованием чрезвычайно понравившейся ему находки, хозяева произнесли турецкое слово «тюрбан». Действительно, этот восточный головной убор оказался в чем-то схожим с цветком. Естествоиспытатель вывез растение в Европу, где оно вскоре стало пользоваться всеобщей любовью. Особое расположение оказала тюльпану Голландия. В течение долгих лет этот красивый цветок украшал лишь палисадники возле городских ратуш. Селекционеры выводили новые виды тюльпанов, а любители цветоводства охотились за цветочными луковицами. Спрос на привлекательные цветы постепенно увеличился, тем не менее цены на тюльпаны оставались в разумных рамках.

И вдруг в 1630 году все изменилось, до сих пор никто не знает, что послужило тому причиной. Тем не менее попытаемся это выяснить. Что касается внешних причин, разразившегося бума, то их не существовало. В соседней Германской империи бушевала Тридцатилетняя война с Голландией. Попытка короля Густава Адольфа решить борьбу за веру в пользу реформации не увенчалась успехом - он пал в битве под Лютценом в 1632 году. После того, как в 1588 году испанская армада со всеми ее 160 кораблями погибла, сражаясь против штормящего моря и эскадры под командованием Фрэнсиса Дрейка, на морях стали плавать без опаски суда других стран. Перед трибуналом инквизиции Галилео Галилей отказался от своего «еретического» учения. Во Франции кардинал Ришелье по совету церкви запретил продажу и курение табака. Вдали от центров крупных мировых событий лорд Балтимор основал североамериканскую колонию Мэриленд. В это неспокойное время в маленькой, но чрезвычайно богатой Голландии, в бюргерских домах накапливались громадные состояния, с помощью которых стал возможен расцвет изящных искусств. Именно в ту пору создавали свои шедевры Ван Дейк, Франс Хальс, Рембрандт и Рубенс. Полнокровная жизнь, изображенная на полотнах великих мастеров, стала повседневной не только в богатых буржуазных кварталах Амстердама или Роттердама. Разбогатевшие купцы ни в чем не хотели уступать благородному дворянству. Один стремился превзойти другого не только богатым домом и одеждой, но и привлекательной клумбой тюльпанов. Стало хорошим тоном украшать свой сад изысканными цветами, и прежде всего - тюльпанами, которые оказались и исключительно модными.

Вскоре цены на цветы стали искусственно завышаться, и эта ситуация вошла в историю финансов под названием «тюльпаномания». Центром ее оказались города Амстердам, Утрехт, Алькмар, Лейден, Вианен, Энкхойзен, Гарлем, Роттердам, Горн и Меденблик. Если ранее голландские садоводы обменивались или продавали дюжины невзрачных луковиц по приемлемой цене, то с 1634 года в ход событий вмешалась спекуляция. Чтобы придать ей профессиональный характер, луковицы стали продавать с помощью аптекарских весов на крупных аукционах, используя особые меры веса, так называемые «весы». К тому времени биржа существовала уже полтора века, а акции - около трех десятилетий, так что приемы и трюки биржевой спекуляции были быстро освоены ловкими дельцами и в торговле тюльпанами.

Почти все население Голландии ринулось в водоворот спекуляции. Деревенские постоялые дворы мгновенно превратились в набитые тюльпанами биржи. Финансовые операции с тюльпанами по сравнению с абстрактными акциями или облигациями оказались для всех более доходчивы и понятны. Ведь каждый первый встречный мог купить луковицу и посадить в своем саду. Неудивительно, что интерес к торговле тюльпанами охватил самые широкие круги населения. В книжице под говорящим само за себя названием «Взлет и падение флоры», вышедшей в 1643 году, рассказывается, что тюлъпаноманией были поражены ремесленники и моряки, крестьяне и разносчики торфа, слуги и служанки, мелочные торговки и трубочисты и, конечно, купцы и дворяне. Неудивительно, что курс тюльпанов быстро шел на повышение и притягивал все новых и новых покупателей, желавших разбогатеть по возможности быстро и не прикладывая рук.

Очень скоро луковицы вместо того, чтобы украшать садовые клумбы, превратились в объект спекуляции. Вскоре до тюльпанов добрались юристы, создавшие наспех правила и законы торговли цветами. Появились пронырливые адвокаты, толковавшие эти правила и законы. Целая армия таких специалистов и писцов занималась оформлением многочисленных сделок. При завершении крупных торговых контрактов устраивались пышные приемы с обилием яств. Продавец, как правило, мог радоваться по поводу значительного выигрыша, а покупатель надеялся на дальнейшее повышение цен и соответственно на хороший доход от своих инвестиций. Как это случается при всех крупных спекулятивных операциях, в Голландию наехали авантюристы из соседних стран, привлеченные слухами о сказочных доходах.

Между тем события продолжали стремительно развиваться. Появилось нечто вроде цветочного биржевого бюллетеня. Такие сорта тюльпанов, как «Адмирал ван Эйк», «Адмирал Лифкен» и «Семпер Аугустус», были признаны лучшими объектами для капиталовложений, правда, доступными лишь для богачей. В то же время простые люди довольствовались менее известными сортами, выменянными, скажем, на постоялом дворе. Вообще же как в благородных кварталах Амстердама, так на заурядном постоялом дворе шла охота за прибылью, ибо цены на тюльпаны непрерывно поднимались. В конце концов при достаточной ловкости за одну луковицу можно было получить огромную сумму -2500 гульденов. За эту цену по тем временам можно было купить два воза пшеницы, четыре воза сема, четырех откормленных быков, столько же откормленных свиней, дюжину взрослых овец, четыре бочки пива, две бочки сливочного масла, 500 килограммов сыра, кровать, костюм и серебряный кубок, что документально подтверждено в ходе тогдашней биржевой операции. Один голландский город в ту спекулятивную пору пустил в оборот тюльпаны общей стоимостью в 10 миллионов гульденов - в такую же сумму оценивалась на бирже вся движимость и недвижимость Ост-Индской компании - самой мощной колониальной монополии своего времени. Голландия, казалось, сорвалась с цепи.

Анекдот того времени повествует об одном боцмане, который в разгар тюльпанового бума был за какую-то услугу приглашен на обед к богатому купцу. Моряк, вернувшийся из дальних стран и не ведавший о спекуляциях тюльпанными луковицами, вместе с селедкой и жбаном пива нечаянно откушал один особо дорогой экземпляр, незадолго до этого приобретенный хозяином на аукционе. Нам неизвестно, как купец реагировал на горькую потерю, но надо думать, что самым нелицеприятным образом. Благороднее всех поступили горожане Алькмара. Отцы города устроили в пользу сиротского дома распродажу на аукционе 120 луковиц, за которые слетевшиеся со всех сторон спекулянты заплатили ни много ни мало 90 тысяч гульденов.

Финансовая игра на тюльпанах все больше подчиняла остальные дела страны. Купцы за бесценок сбывали свои товары, чтобы на вырученные деньги купить луковицы тюльпанов. Там, где богатство кажется почти осязаемым, рождается возможность больших кредитов, чтобы пустить полученные деньги в спекулятивный оборот. Даже беднейшие из бедных объединялись в клубы для участия своими скромными средствами в покупке луковиц. Как и всегда в спекулятивную пору, оптимизм не знал границ. Каждый держался за свои тюльпаны с железной стойкостью в надежде вскоре получить за них немалое состояние. С другой стороны, никто не задавался вопросом, что же он станет делать с луковицей, если не сможет получить за них заветные две-три тысячи гульденов.

И вдруг так же неожиданно, как пришла спекулятивная лихорадка, последовал ее крах. Он вроде бы начался с того, что некоторые недоверчивые купцы стали делать попытки превратить свои тюльпаны в золото. Один из продавцов получил на аукционе «только» 1000 вместо 1250 гульденов, на которые рассчитывал. С быстротой верхового огня при лесных пожарах эта новость облетела страну. Многие владельцы тюльпанов ринулись их продавать, но тут же выяснилось, что сделки не проходят так глад-ко, как раньше. Предложение резко превысило спрос. Беспокойство быстро проникло в гостиные дворы, преобразованные в тюльпанные биржи. Тем, кто спекулировал в кредит, пришлось особенно скверно. В то время как цены на их луковицы постоянно падали, они должны были платить и долг, и проценты.

Неудивительно, что среди загнанных в угол спекулянтов немедленно разразилась паника. Вскоре оказалось, что никто не желает покупать те тюльпаны, за которые покупатели еще вчера были готовы расстаться с домом и двором. Можно представить себе шум и гвалт в постоялых дворах, где по-прежнему восседали тюльпанные нотариусы и писцы с их аптекарскими весами, на которых грамм в грамм определялся вес луковиц. Появилась возможность купить целый воз их, не тратя на это особо крупной суммы. Профессиональные торговцы организовывали большие рекламные собрания, на которых пункт за пунктом доказывали, какой высокой ценностью обладают тюльпаны. Слушатели вроде бы заинтересованно внимали увещеваниям, но это не помогло больше оправиться ценам.

Тюльпаны вновь стали тем, чем они были,- обычными садовыми цветами. Какой-нибудь владелец еще недавно столь дорогих тюльпанных луковиц в злобе оглядывал цветочные клумбы, где тюльпаны, перестав служить выгодному помещению капитала, лишь услаждали взоры прохожих.

Голландия долго страдала от последствий тюльпанного краха. Оптимизм многих коммерсантов сняло как рукой, многие бедняки стали еще беднее, чем прежде. Даже в Лондоне и Париже, куда в конце концов перекинулась тюльпанная спекуляция, настроение опустилось до нулевой отметки. Дело было не столько в объекте спекуля-тивных сделок, сколько в иллюзиях, которым предавались спекулянты. Их надежды на скорое богатство подстегивали повышение курса в гораздо большей степени, чем те аргументы и соображения, которыми надлежит сопровождать биржевые операции. В отношении тюльпанов это обстоятельство было особенно очевидно, так как их луковицы даже приближенно не имели той цены, которая назначалась в спекулятивной лихорадке. Увы, сие обстоятельство обнаруживается и в наши дни. Стоит спекулянтам почуять выгоду, и предмет их вожделений начинает стремительно расти в цене, пока не будет превзойден ее всякий разумный предел. Тогда зачастую достаточно незначительного толчка, чтобы гигантское здание завышенного курса рассыпалось до основания.